Был женат только раз: какой была личная жизнь Владимира Набокова

Владимир Набоков происходил из аристократической семьи, чем всю жизнь очень гордился. Он получил прекрасное домашнее образование и говорил на трех языках. В школе одноклассники его не любили: Набокова называли «надменным щеголем» и считали снобом из-за манер и богатства — каждое утро на учебу и домой он приезжал на автомобиле.

Когда началась революция, Набоковы переехали в Крым, а оттуда в Лондон, где Владимир поступил в университет и продолжил оттачивать писательское мастерство. Но и там он надолго не задержался: в 1920 году семья переехала в Берлин. Именно здесь Набокова ожидала судьбоносная встреча с девушкой, которая оставалась с ним до конца.

До встречи с Верой Слоним Набоков был помолвлен со Светланой Зиверт, но у этих отношений не было никакого будущего — родители девушки были категорически против брака. Объясняли они это тем, что у писателя отсутствовал источник постоянных доходов. Но Набоков горевал недолго. 8 мая 1923 года он встретил Веру на одном из благотворительных эмигрантских балов Берлине. С первых же минут знакомства Набокова поразила Слоним своим напором и умом. Девушка в маске волка увела писателя на прогулку и говорила тонко, точно и со вкусом о его произведениях (по другой версии, читала его стихотворения). Писателю-нарциссу польстило такое внимание к его творчеству, он был очарован смелой незнакомкой.

О Вере современники отзывались так: «Каждый в русской среде понимал, кто и что имеется в виду, когда произносится "Верочка". За этим именем скрывался боксер, вступивший в схватку и четко бьющий в цель». Такой же цепкой хваткой она, влюбленная, схватилась за Набокова. Два года они переписывались, и в период ухаживаний Владимир показал Вере список своих возлюбленных: на листке двадцатипятилетнего Набокова значилось 28 имен. Это во многом смутило Слоним. Но не настолько, чтобы разорвать помолвку, и 25 апреля 1925 года влюбленные тайно поженились. Родители Веры были против свадьбы, но в этот раз Владимира ничего не остановило. И практически сразу после этого вдохновленный Набоков написал первый свой роман — «Машенька».

Как признавался писатель, никто и никогда не понимал его так, как Вера. Она приняла его таким, какой он есть, не пытаясь менять. Влюбленный Владимир писал девушке по два письма в день, не скрывая своего нежного отношения к ней: «Да, ты мне нужна, моя сказка. Ведь ты единственный человек, с которым я могу говорить — об оттенке облака, о пении мысли и о том, что, когда я сегодня вышел на работу и посмотрел в лицо высокому подсолнуху, он улыбнулся мне всеми своими семечками». А брак с Верой Набоков называл «божественным пасьянсом».

Все набоковеды говорят о том, что после свадьбы Набоков сразу начал писать в разы лучше. Некоторые даже думают, что за него романы сочиняла Вера. Это было не так. Но жена действительно вдохновляла супруга: именно она приучила его к регулярному писательскому труду. И сам Владимир признавал, что без Веры не сочинил бы ни одного романа. В первые года брака Набоков написал свои лучшие произведения: «Дар», «Защиту Лужина», «Камеру обскура», «Приглашение на казнь». Вера была не просто женой, а первым читателем, советчиком, критиком, вдохновителем и менеджером.

В Берлине 30-х годов жить было сложно: нацистские настроения были опасны для еврейки Веры, а экономический кризис и отсутствие работы заставляли голодать и занашивать до дыр одежду. Тогда друзья устроили Набокову литературное турне по Европе. Решено было поехать в Париж, где сосредоточилась русская эмиграция и основная аудитория писателя. Там-то он и познакомился с Ириной Гуаданини, эмигранткой-писательницей, занимавшейся стрижкой пуделей. И через месяц Вера вместе с привычными двумя любовными письмами получила конверт с четырьмя листами, в которых был описан роман Набокова и Ирины.

Поначалу он все отрицал: «Я и не сомневался, что "слухи" доползут до Берлина. Морды скользкие набить их распространителям! Мне, в конце концов, наплевать на гадости, которые с удовольствием говорятся обо мне, и, думаю, тебе тоже следует наплевать. Жизнь моя, любовь моя. Целую твои руки, твои милые губы, твой голубой височек», — так он писал Вере.

Но слухи слухами, а роман действительно был. Набоков все еще любил Веру, но и не мог без Ирины, которая была полной противоположностью жене: нервная, слабая и неуверенная. Набоков заверяет свою жену: «Я люблю тебя больше всего на свете», — сразу после возвращения со свидания с Ириной. Он чувствует себя ужасно из-за вранья, и совесть его мучает. Набоков пишет Ирине: «Неизбежная пошлость обмана. И вдруг совесть ставит подножку и видишь себя подлецом». Вера, конечно же, чувствовала что-то неладное. Такие слухи заставляли нервничать маму годовалого сына, которого Набоков обожал. И через какое-то время Вере удалось сбежать из Берлина в Канны, где муж признался ей, что у него есть любовница. Жена простила писателя и даже предложила поехать в Париж, раз уж чувства его так сильны. Владимир не был к этому готов, а вот Ирина без капли стеснения приехала в Канны и отыскала дом любимого. Но романтической эту встречу назвать было сложно.

Набоков отстранился от нее, сказав, что ей лучше уехать. С женой его связывает целая жизнь, а с Ириной — лишь небольшой роман. Он взял сына за руку и повел его на пляж. Позже к ним присоединилась и Вера. Ирине от картины семейной идиллии, от отказа и от палящего солнца стало нехорошо. Она уехала из Канн сразу же. После этого Набоков отправил ей одно письмо с требованием вернуть письма, мол, там «столько надуманного, не стоит их хранить». Но образ Ирины появлялся в книгах Набокова, ее черты обретали его героини, и с этим Вера ничего поделать не могла. Но брак выдержал это испытание. Через три года семья эмигрировала вновь - на этот раз в Америку.

В США Набоковых вновь ждала нищета. У них были знакомые, которые давали им пожить у себя, делились одеждой. Одна девушка, литературный агент, даже подарила пишущую машинку. Но здесь Набоков начал работать преподавателем — сначала в колледже, затем в Стэнфордском университете, а потом и в Гарвардском. Лекции, которые за него писала Вера, он читал неохотно, часто капризничал или болел, из-за чего не ходил в университет. Тогда лекции за него читала жена.

Скрашивая свою университетскую скуку, Набоков часто и охотно флиртовал со студентками, особенно в колледже Уэллсли. Они ему отвечали взаимностью и во время лекций не сводили с него восторженных глаз. Набоков заигрывал открыто, но не выходил за рамки вежливости.

Особенно литератора впечатлила студентка Кэтрин фриз Пиблз. В интервью 1983 года Кэтрин защищала своего преподавателя, которого после публикации «Лолиты» стали обвинять во всех грехах: «Он любил не маленьких, а именно молоденьких девочек».

Набоков восхищался красотой девушки, и они часто и подолгу проводили в окрестностях университета, целуясь и разговаривая. Пиблз вспоминала: «Мне понравился этот мужчина, потому что для меня он был загадкой». Во время этих прогулок по кампусу Набоков делился с ней своим пальто, и этот образ много позже появится в романе «Смотри на арлекинов!» Но зимой их отношения завершились. Пиблз позволяла себе слишком много и часто показывала характер. После лекции она как-то сказала Владимиру, что тот плохо стирает с доски: нестертые буквы наслаиваются друг на друга. И тогда Набоков быстро написал и стер: «Я тебя люблю». И спросил у нее, может ли она это прочесть. После этого Пиблз остыла и к профессору, и к русской литературе.

Вера не могла не замечать повышенного внимания к Набокову. Но она не знала о многочисленных интрижках и всячески отрицала любые слухи о неподобающем поведении мужа в Уэллсли, ставя чистоту репутации Набокова выше своих чувств и переживаний. В письмах Владимир неизменно заверял жену в любви. Но при этом он открыто говорил о своей пассии Кэтрин Пиблз: «Люблю женщин с маленькой грудью». Об этом Вера много позже прочитала в биографии Набокова, написанной Эндрю Филдом. Она гневно писала в ответ на это: «Такого быть не может! Исключено для русского человека!»

В это же время Набоков написал свой самый известный роман «Лолита». Трижды он пытался сжечь рукописи, но Вере удавалось вмешаться. Она стояла до конца: роман должен быть написан и опубликован. Ни одно американское издательство не хотело издавать роман об отношениях ребенка и взрослого мужчины, но спустя время «Олимпия пресс» согласилась на это, и книга обрела небывалую популярность. Набоковы наконец стали богаты, а Владимир получил заслуженную славу. Но после публикации Владимира обвиняли в том, что он сам неравнодушен к «нимфеткам», несовершеннолетним девочкам, однако подтверждений этому не было.

Последний год жизни Набоков, находившийся в Швейцарии, очень часто болел. Тело его умирало, но душа отчаянно держалась за любовь к Вере. Он говорил ей, что «не возражал полежать в больнице, если бы ты была рядом, положил бы тебя в нагрудный карман и держал при себе». 2 июля 1977 года Набоков ушел из жизни: Вера и сын Дмитрий были рядом с ним.

Внешне вдова писателя никак не показывала всего, что чувствовала, и на траурной церемонии даже не заплакала. Но сын вспоминал, как однажды она сказала: «Давай наймем самолет и разобьемся!»

Вера пережила Набокова на 14 лет, и все это время она занималась сохранением его литературного наследия: переводила романы, давала интервью, следила за биографиями. Даже сидя в инвалидном кресле после перелома бедра, Вера продолжала переводить роман Владимира. 7 апреля 1991 года она умерла на руках у сына. В некрологе «Нью-Йорк Таймс» значилось следующее: «Вера Набокова , 89 лет, жена, муза, агент». Ее прах смешали с прахом Владимира. Супруги никогда не верили в то, что со смертью заканчивается любовь и жизнь.