Антигерои нашей эпохи: почему мы влюбляемся в неоднозначных персонажей сериалов и кино

В школе на уроках литературы вы наверняка проходили через такое понятие как «классицизм». Одним из наиболее выдающихся его черт считалось наличие строго положительных и строго отрицательных персонажей. Но что же делать с такими произведениями, как «Горе от ума»? Оно, вроде бы, соответствует жанру, но вот с героями там все совсем не однозначно. Классицизм пришел к упадку постепенно и очень естественно — новое время начало ценить индивидуальность выше стандартных понятий о добре и зле. Так что на смену этому жанру пришли сентиментализм, а позднее и реализм.

В романтизме родился неоднозначный байроновский герой. На первый взгляд он может казаться мрачным и загадочным, но в действительности он состоит из эгоизма, страсти, гордости и внутренней травмы. Из-за этого он отвергает условности общества и нередко идет по пути самоуничтожения. Главная его прелесть заключалась в верности себе и умении быть с собой.

Раскольников из «Преступления и наказания» — герой реализма, и он еще более сложный. Его движение контролируется не внутренними травмами или уязвленной гордостью, а собственным разумом, который заводит его в ловушку размышлений «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Именно этот вопрос становится причиной событий, развернувшихся далее. А ответ Раскольников найдет только в самом конце своего пути. И если за героем Байрона мы наблюдаем: иногда с восхищением, а иногда с недоумением. То герой Достоевского заставляет нас задаваться вопросами.

Объединяет их то, что они «злодеи», но уже не в том привычном нам смысле. У них есть своя личная мораль, субъективная и идущая вразрез с общепринятой. Они вызывают в нас множество самых разных эмоций, но, главное — заставляют пройти через целую гамму сложных и противоречивых мнений. То же самое с нами делают современные экранные антигерои.

Кино середины XX века было не просто массовым развлечением, но и инструментом культурной политики. Существовал целый кодекс, который строго регламентировал, чего не должно происходить на экране. С 1930 года действовал кодекс Хейса — этический кодекс производства фильмов. Согласно ему было запрещено использование обсценной лексики и экспрессивных выражений, изображение любой соблазнительный наготы, о сексе можно было говорить только порицательно. Фильмы обязаны были описывать «правильные стандарты жизни», а еще было запрещено показывать какие-либо насмешки в отношении закона. В результате получался все тот же классицизм, только уже на экране. Положительные герои — бесконечно героические. Отрицательные — коварны, аморальны и всегда заканчивают плохо. У зрителя не оставалось даже намека на внутреннюю дилемму.

В 1968 году кодекс Хейса окончательно отменили. А зрители начали постепенно привыкать к определенной степени реалистичности. Это коснулось, в первую очередь, фильмов. Но мы здесь говорим о сериалах. Первые эксперименты начались в 1990-х, когда телевидение и кабельные каналы начали «продвигать» морально неоднозначных героев. Появились сериалы «нового поколения», в числе которых был и «Клан Сопрано». Сценаристы заставляли зрителей не только следить за приключениями «злодеев», но и учили нас сопереживать им.

Мафиози, который ходит к психотерапевту, мучась от тревожности. Серийный убийца с собственным «кодексом чести». Учитель химии, который от безысходности начинает заниматься не самыми положительными вещами. Врач, который не видит в своих пациентах даже людей — только истории болезней. Все эти герои заставили нас поверить в то, что бесконечно злых людей просто не существует.

Почему же нам нравятся такие антигерои? Во-первых, потому что их зачастую прописывают крайне качественно. Во-вторых, из-за «теневой стороны», о которой писал еще Карл Густав Юнг — подобные персонажи порой делают то, что мы самостоятельно отодвинули вглубь своего подсознательного, чтобы вписаться в рамки общества. Из-за этого нам проще им сопереживать.

Немаловажную роль играет харизма и интеллект. Согласитесь, поведение доктора Хауса без его очаровательных шуток и потрясающей актерской игры Хью Лори смотрелось бы как обычная психопатия. К тому же нередко уязвимости таких персонажей очень точно попадают в наши собственные.

Не стоит забывать и про то, что свое слово в нулевых и десятых годах нашего века стали говорить социальные сети. Злодеи нередко становились мемами, а порой даже ролевыми моделями для достаточно молодых зрителей. Сейчас это переросло в создание фан-сообществ, посвященных «токсичным» тематикам.

Нельзя отрицать и своеобразный тренд на эстетизацию зла — в пример можно привести сериалы «Ганнибал», «Уэнсдей» и «Дом Дракона». Например, у Деймона Таргариена, прозванного Порочным принцем, есть собственный фан-клуб, и даже не один.

При этом важно понимать, что существует грань между восхищением хорошо прописанным образом и одобрением его поступков. К тому же уже не первый год продолжается дискуссия о романтизации насилия.

Так или иначе, сегодня мы живем в мире, где черно-белые моральные схемы практически исчезли, а сложность и противоречивость стали новым языком правды и точкой притяжения для зрителей. Нам не интересно смотреть на идеальных героев — куда любопытнее наблюдать за теми, кто хотя бы отчасти похож на нас самих. Возможно, именно поэтому, включая новый сезон любимого сериала, мы снова и снова влюбляемся в тех, кого следовало бы бояться.