В наше время многие, несомненно, отвергнут саму возможность сравнения ИИ с человеческим мозгом. Для людей понятия наполнены глубоким смыслом и способны выражать всю гамму эмоций — от радости до скорби. Тогда как машинное «понимание» может казаться не более чем имитацией мыслительной деятельности. Даже если ИИ вскоре обучится создавать выразительные и берущие за живое произведения, затрагивающие вечные темы, превосходя лучших авторов-людей, он все равно не станет закладывать в них глубинные подтексты. Поэтому изучение человеческой природы через обратный инжиниринг языка писателей выглядит в лучшем случае холодным, поверхностным овладением лингвистическими вероятностями. Тот факт, что случайный сложный механизм решит использовать нашу языковую систему — этот высший дар, органичную принадлежность человека, — в качестве сверхэффективного инструмента обработки информации, вызывает одновременно смятение и недоумение.
Читаем с Grazia: можно ли сравнивать ИИ с человеческим мозгом и как он должен развиваться
Однако наша собственная биологическая нейроархитектура может быть столь же механистична, как и микросхемы. Процессы работы человеческого мозга, насколько мы их понимаем, не кажутся принципиально отличными от машинных операций. Мы еще очень далеки от полного понимания нейронаук, однако нам давно известно, что мозг, как и модели ИИ, в значительной степени полагается на прогнозирующее кодирование. Когда мы слушаем или читаем, он постоянно предугадывает следующее слово или фразу — это позволяет обрабатывать информацию с минимальными усилиями.
Эти способности к прогнозированию, как и в случае ИИ, заложили фундамент человеческого господства над миром. Все высшие достижения человеческого знания — от точных наук до искусства — основаны на языке и системах символов. Один и тот же механизм позволяет людям создавать инженерные сооружения и находить слова, чтобы выразить душевное волнение или боль.
ИИ часто сравнивают с узниками из платоновского мифа — не зная иной реальности, они видели в тенях на стене пещеры единственно возможный мир. Подобно этому, люди убеждены, что машины не способны учитывать контекст, а их восприятие ограничено обучающими данными, исследовать которые и сделать самостоятельные выводы модель ИИ не сможет.
Возможно, именно человеческая спесь мешает нам разглядеть сходство между собственным и искусственным разумом и признать малопостижимые возможности последнего. Уже сегодня ИИ демонстрирует способность воспринимать Вселенную за пределами своих обучающих данных — пусть и без осознанного поиска смысла. Достаточно одному «узнику» случайно предположить, что тени — лишь проекции более сложной реальности, и прорыв станет неизбежным.
И если системам ИИ удастся совершить такой прорыв (а учитывая его скорость, сложность и масштаб, это вероятно), последствия будут революционными. Появление знаний о физическом мире, изначально недоступных, заставит пересмотреть статус человеческого интеллекта как эталонного, что в огромной мере повлияет на наше самовосприятие, поведение и отношение к миру.
Это не значит утверждения мгновенного и безоговорочного превосходства машин. Скорее последуют периоды, когда:
- ИИ будет странным образом напоминать интеллект животных;
- развернется дезориентирующая дискуссия о новой иерархии человек → животные → машины;
- человечеству придется признать, что его разум — не единственный и не лучший образец.
Уже сегодня ИИ помогает расшифровывать разнообразные формы коммуникации животных — от высокочастотных щелчков до трубных звуков. Эти эксперименты разрушают антропоцентричные иллюзии, подготавливая нас к более сложному диалогу — точнее, трехсторонним переговорам между человеком (венцом эволюции, представителемуглеродной формы жизни), животными (также живыми организмами) и машинами (продуктом инженерии, неодушевленными системами). Все стороны заинтересованы в сохранении существующих позиций или обретении новых. Увы, велик риск, что ИИ может классифицировать людей и животных как одну группу, противопоставленную цифровому разуму. Машины, вычисляя «ценность» видов по алгоритмам, вряд ли найдут доказательства человеческого превосходства — вот поистине грустный анекдот эволюции.
Какой уровень интеллекта делает разум — биологический или искусственный, — равным нашему? Даже менее развитые, но обладающие высоким интеллектом животные, отстаивая свои условия существования, могут заставить нас пересмотреть отношение к ним. Возможно, они убедят нас в том, что заслуживают особого права на существование и самостоятельность, которого мы прежде за ними не признавали.
По аналогии с защитой прав животных, некоторые люди начнут выступать за подобное отношение и к ИИ. Человечеству не следует поступаться моральными принципами, даже если логика приведет нас к щекотливой или парадоксальной ситуации. Однако стоит осознать: фаза внушения себе эмпатии к «одушевленному» нами ИИ может вскоре смениться растерянностью и паникой.
Двойной парадокс
Мы уверены: ИИ превзойдет человеческий мозг по скорости, разнообразию, масштабу и разрешению, перестроив сложившуюся иерархию разумов. Однако степень нашей дезориентации и неполноценности от осознания этих изменений может зависеть от одной детали: сохранит ли ИИ структурное сходство с мозгом.
Часть исследователей считает, что приближение к архитектуре мозга — оптимальный путь для машинного интеллекта, ведь мозг остается «единственным доказательством» принципиальной возможности такого интеллекта. Но более вероятным представляется гибридный подход: одни элементы будут заимствованы у мозга, другие созданы с нуля.
Глубокое абстрактное мышление и творчество требуют дополнительных нейронных систем кроме тех, что необходимы для базовых функций. Первые исследования позволяют предположить: для выполнения сложных задач высшего порядка ИИ, подобно биологическому интеллекту, потребуются дополнительные когнитивные модули и архитектурные надстройки.
Правда, если ИИ продолжит (намеренно или случайно) «подражать» мозгу, однажды мы увидим в его достижениях проекцию того, что представляет собой человеческая гениальность. Но если мы стремимся создать машину, значительно превосходящую возможности нашего мозга, не станет ли отклонение от исходной биологической модели неизбежным? Авиаконструкторы, вдохновленные способностью птиц к полету, не копировали их анатомию, и потому современные реактивные лайнеры превзошли самые совершенные творения биологической эволюции. Так разве при создании принципиально новых разработок имеет смысл буквально воспроизводить исходный биологический прототип?
Скорее всего, разработчики ИИ будут рассматривать устройство нашего тела одновременно как ориентир и предостережение, тщательно изучая как сильные его стороны, так и недостатки. Таким образом, мозг человека становится не конечной целью и не готовым шаблоном, а промежуточным этапом и источником вдохновения на пути к чему-то большему.
В любой другой сфере деятельности четкое понимание промежуточного этапа при отсутствии ясного представления о конечной цели поставило бы под сомнение осуществимость всего предприятия. Но в нашем случае парадокс усугубляется: мы пытаемся создать нечто, смоделированное по образу мозга и превосходящее его, при этом не до конца понимая сам оригинал.
Как можно превзойти непостижимое? Без точного понимания текущих механизмов работы нашей «модели» и, более того, желаемых конечных характеристик наше стремление к совершенству остается одновременно пугающим и захватывающим.
Не будем забывать и об огромной неопределенности в отношении последствий такого развития. Если машинный интеллект продолжит отклоняться от взятого за образец человеческого разума, со временем он предстанет перед нами не как проекция человеческих свойств, а как их улучшенная замена. Безусловно, в переходный период ИИ, очевидно, лишь расширит спектр современных «человеческих способностей», но после определенного момента возможна вероятность, что его собственные возможности вытеснят человеческие аналоги, требуя полного пересмотра наших представлений о совершенстве.
От этого нюанса может зависеть дальнейшее отношение к самой природе человеческого существования. Если наши инструменты перенимают интеллектуальные и творческие функции, но не воспроизводят наш образ мышления, не поставит ли это под угрозу глубинные убеждения об уникальной связи человека с божественным? Или же напротив: а вдруг кажущееся превосходство машин, чья архитектура создавалась «по образу и подобию» нашего же мозга, заставит некоторых поверить в то, что мы сами становимся воплощением божественного начала? А может, это слияние с искусственным интеллектом станет не концом человеческой уникальности, а началом новой эры, где границы между творцом и творением окончательно сотрутся, открывая путь к чему-то поистине непостижимому?