Доротея Ланж — женское лицо фотожурналистики

Детство Доротеи Ланж сложно назвать счастливым — в семь лет она заболела полиомиелитом, а позднее из семьи ушел отец. Фотограф позднее признавалась, что именно эти два события сформировали ее больше всего. Вероятно, собственные психологические травмы научили Доротею сопереживанию и особому умению видеть боль других людей.

Свою карьеру Ланж начала как портретистка в Сан-Франциско, но довольно быстро осознала, что эта красивая рамка — не для нее. С началом Великой депрессии Доротея вышла на улицы, а на ее пленке были уже не похожие друг на друга клиенты в аккуратной одежде, а отчаявшиеся люди — бездомные, голодные, безработные. Фотограф поняла, что наконец нашла собственный голос.

Поворотным моментом стал 1936 год — именно тогда Доротея сделала снимок, изменивший все. Migrant Mother — фотография Флоренс Оуэнс Томпсон, матери семерых детей, которая на тот момент жила в палатке и перебивалась случайными заработками. На ее коленях — младенец, а по обе стороны от женщины стоят двое старших детей. Ланж специально попросила малышей не смотреть в камеру — это оказалось необходимым, чтобы приковать все внимание смотрящего к выражению лица матери.

Сам кадр был сделан практически случайно. В своих мемуарах Доротея писала: «Я была в пути и едва заметила грубый знак со стрелкой и надписью "Лагерь сборщиков гороха", который мелькнул на обочине. Но краем глаза я увидела это, а дальше целых двадцать миль убеждала себя, что могу просто ехать дальше, но в итоге все равно поступила наоборот. Почти не осознавая, что делаю, я развернулась на 180 градусов на пустом шоссе». В тот день Ланж, естественно, сделала далеко не один снимок, но на остальных не было такого яркого акцента. Это, к слову, была довольно редкая ситуация, в которой Доротея вмешалась в происходящее, чтобы получить более красноречивый снимок.

В интервью Aperture Magazine Доротея говорила: «Фотография учит вас видеть. Чтобы фотографировать, нужно научиться смотреть». И весь ее стиль был именно таким — она просто видела реальность, не вторгалась в нее, а аккуратно исследовала и тщательно документировала как свидетель. Доротея жила в то время, когда искать драму не было совершенно никакой нужды — эта самая драма сосуществовала рядом с человеком так естественно, что ее уже практически не замечали. В отличие от многих других фотографов, Ланж избегала излишней зрелищности. Каждая ее работа не кричит, а скорее тихо нашептывает о себе, убеждая в том, насколько важен запечатленный момент.

Умение показать человеческие страдания, не превратив это в шоу — особенный талант, который был дарован Доротее вместе с бесконечной эмпатией и необычайной женской чувствительностью. Но это не значит, что у Ланж не было мужества. Во-первых, стать фотожурналисткой в эпоху доминирования мужчин-фотографов — само по себе большое дело. А во-вторых, Ланж не побоялась такой сложной темы, как интернирование японцев в США — это была настолько политически взрывоопасная стезя, что огромное число фотографий прятали от глаз широкой публики.

Доротея Ланж повлияла не только на людей своего поколения. Ее работы по-прежнему остаются важным и актуальными. Об этом говорит хотя бы то, что в 2020-м снимки интернированных японцев вновь оказались под пристальным вниманием публики. В 2021-м в Национальной портретной галерее США открылась выставка Dorothea Lange: Seeing People, в центре которой была не техника, а этика взгляда. Именно этим Ланж и осталась в истории: не как мастер кадра, а как художник эмпатии.