Полдень. Москва. Серое небо, как бетонная плита, прижимает к земле. Черные вороны настроены враждебно. О сыре уже и не мечтают. Видимо, со времен Крылова Бог им его не посылает. Я гуляю среди них по скверу в ожидании знакомого актера и чувствую себя скверно, потому что впервые в жизни вышел из дома без плеера, планшета и телефона.
Компания студентов занимает лавочку. Достают бутылку шампанского, разливают напиток по пластиковым стаканам и строят планы на жизнь. Одна девушка торжественно сообщает, что в ближайшее время бросит финансовый, потому что хочет пересчитывать деньги, а не цифры и вообще работать, как Снегурочка, – раз в год. «Правильно-правильно! – поддерживает ее особа с бровями а-ля Пьеро. – Нужно инвестировать молодость и красоту в удачное замужество!» «Да что вы все об этом, как будто тем других нет!» – в разговор вмешивается мадемуазель в очках. Закидывает в рот пятую или шестую конфету и зачем-то начинает оправдываться: диплом в кармане, а работа не находится; презерватив в сумке, а секса нет; шампанское в бутылке, а стаканчик выпал из рук. Жизнь вынуждает привставать с диеты и заедать горе сладостями.
У парней свои переговоры. Один драматично рассказывает повесть, печальней которой, по его словам, нет на свете. Он спросил профессора, сколько будет стоить экзамен «автоматом», тот ответил, что ради его отца все сделает бесплатно. И вот час пробил. Парень зашел в аудиторию, а профессор выдал ему автомат и сапоги...
В это время напротив студенческой компании решают «сообразить на троих» люди в оранжевых жилетах. У них свой эталон, а точнее этанол жизни. Один мужчина долго откашливается, а затем тихо спрашивает: «За что пьем?» Все правильно. Должен быть повод – день рождения, свадьба, похороны, День независимости, объятий или сурка. Студенты подсказывают, что сегодня отмечается Всемирный день туалета (это не шутка: празднуем 19 ноября), и мужик расплывается в улыбке – такое раз в год бывает! Другой жалуется, что алкоголизм считают болезнью, но врач почему-то отказался выписывать ему больничный, и из-за этого он потерял работу мечты. «Я мог бы стать великим открывателем...» – не успевает он договорить, как женщина достает из клетчатой сумки бутылку и протягивает со словами: «Жека, открой, а?!» Затем она делает глоток, отламывает кусок хлеба и далеко не с первого раза выговаривает словосочетание «продезинфицировала душу». Когда в стакане остается совсем чуть-чуть, мадам задает традиционный вопрос: «Кто как думает: стакан наполовину полон или пуст?» Намек сразу понимают. «Надо еще», – хором отвечают дворники-алкоголики и отправляются на поиски «топлива». Опустели лавочки. Возле той, где «соображали на троих», теперь соображают на семерых – вороны подбирают крошки хлеба...
Актер опаздывает на сорок минут и приводит ровно столько же причин, почему он не пришел в назначенный час: заел ключ, сломался лифт, забыл расческу – и пришлось вернуться, посмотреться в зеркало (примета такая), по дороге встал в пробку и так далее. Мы занимаем столик.
У приятеля постоянно звонит телефон. Зайки, пупсики, мопсики, конфетки, старлетки, нимфетки. Параллельно он просматривает фотки в инстаграме (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации), заказывает сто грамм, и наша встреча летит в трам-тарарам. О проекте речь так и не заходит. А когда-то у него было сердце соколье, а смелость воронья. «Понимаешь, я творческий человек, мне нужна муза. Я в юности не нагулялся, так хоть в старости возьму свое...» Он выходит, а точнее выползает, как примат, из ресторана, сталкивается в дверях с той самой, которая решила инвестировать свою красоту в богатые руки. Не проворонила девица свое счастье! Круг замкнут.
КОРОТКО О ГЛАВНОМ... ВЫСШАЯ БЕСЦЕННОСТЬ
Чтобы стать лучшим, не требуется подтверждение в виде красных дипломов и золотых медалей. Успешность не имеет ничего общего с количеством высших образований. Из бывших троечников вырастают кумиры и миллионеры, в то время как безупречный аттестат может так и остаться единственным достижением вчерашнего отличника.
Вечер. Улицы пустеют. Маскарад продолжается за закрытыми дверями. Каждый продолжает обманывать. Прежде всего – самого себя.
Олег Рой рассуждает об этаноле жизни
Полдень. Москва. Серое небо, как бетонная плита, прижимает к земле. Черные вороны настроены враждебно. О сыре уже и не мечтают. Видимо, со времен Крылова Бог им его не посылает. Я гуляю среди них по скверу в ожидании знакомого актера и чувствую себя...