Мысли о том, что могло бы случиться, если бы в тот или иной момент жизни мы приняли другое решение, могут регулярно отвлекать вас от реальности или даже заставлять испытывать чувство сожаления. В беседе с Grazia КПТ-психотерапевт, блогер и автор новой книги «Год одиноких» издательства «Альпина Паблишер» Лиля Град решила рассказать, можно ли избежать этих неприятных эмоций.
Горький привкус «если бы»: как смириться с поздними раскаяниями и перестать мучить себя
Ведь это необходимо, чтобы жить дальше
Что, если бы? Ах, как бы тогда? Ну почему мне не достало решимости сделать так, как надо было?
Весь этот ворох острых вопросов с неопределенными ответами обрушивается на нас в качестве невыносимого сожаления о как будто гарантированном успехе несбывшегося, к которому мы были необычайно близки, нов какой-то момент сбились с пути, обманулись, ошиблись, выбрали совсем не то, что стоило выбрать.
Мы не останавливаемся, чтобы задуматься по-настоящему, и понять хотя бы то, что предполагать, не значит попасть в правду о том, как все сложилось бы на самом деле.
В моменты отчаяния и смятения нам не всегда осознанно, но крайне важно предпочесть заведомый самообман ранящей мысли о том, что мы ни на что не оказались способны и не получили ничего из того, о чем мечтали.
Когда настоящее позволяет нам уравновесить неполученное в прошлом, с тем, что мы обрели сейчас, то сожаления редко когда дают о себе знать, потому что им некуда пробиться в заполненное жизненное пространство, умеющее и приносить удовольствие, и давать поводы гордиться собой, и видеть свои отчетливые перспективы, которым есть на что опираться.
Но когда ничего этого нет, то мы держимся, изо всех сил держимся за свои сожаления, раскаяния и просроченные мечты, позволяющие нам снизить чувствительность к незаполненным пустотам каждого нового своего дня.
Это может запустить в нас разрушительные процессы, отсекающие контакт с реальными возможностями, и дать повод перейти со здорового восприятия на вводящие в заблуждение конфабуляции, умеющие придумать и додумать что угодно вместо того, чтобы встретиться с реальностью и начать выстраивать с ней взрослые отношения.
Да, часть сожалений приходит к нам через именно детскую часть восприятия, страшащуюся любой ошибки в силу того, что считает ее и окончательной неудачей, которую нельзя ни исправить, ни переиначить к ней отношение, и пугающей причиной утраты любви и расположения значимых людей.
Заменить детский взгляд на взрослый — наша задача, которая разрешается терпеливой способностью объяснить себе свои живые возможности, в которых мы на что-то можем повлиять даже время спустя, а что-то придется принять как необратимость, прогоревав уже невозможности.
Встретиться с собственными чувствами, от которых так хочется сбежать или загримировать их под несуществующие сейчас — тоже взрослый шаг в сторону своего освобождения от годами длящихся сожалений.
Встретиться, честно прожить, освободиться от них и пойти дальше.
Не стоит уходить ни в дихотомический плюс, заставляющий поверить, будто все упущенное нами, было воистину судьбоносным и счастливым, ни в дихотомический минус, обещающий пожизненное страдание и отсутствие даже надежды на то, что отыщется что-то соизмеримое с упущенным.
Правда посредине — мы не знаем, как было бы. И у нас нет ни одного реального способа узнать это.
Мы не узнаем, потянули ли бы все то, с чем знакомы были лишь на уровне всегда поверхностной мечты, показывающей свою парадную оболочку, но не дающую заглянуть вглубь себя реалистичным взглядом. Не узнаем о степени своего гипотетического счастья или несчастья. Не узнаем о том, какими действительно стали бы те истории, которые не состоялись.
Узнаем лишь градусы своих мучительных состояний, которые мы осознанно или нет, но продлеваем искусственно силой своих застреваний в прошлом, которого уже нет в реальности, и нас там тоже нет.
Мы здесь. И все, что мы можем, мы можем сделать здесь. Даже искренне раскаяться в том, что и вправду заслуживает раскаянья. Прожить вину, которая не была нам навязана, а была результатом наших поступков по отношению к кому-то. Попросить прощения, если люди, способные услышать его, его в досягаемости.
Мы здесь. И мы нуждаемся в прощении себя тоже. Это ведь в разы сложнее, чем простить кого-то, или самим просить прощения.
Это шаг в сторону целостного самовосприятия, принимающего не только светлую свою сторону, в которой мы всегда хорошие и всегда правы, а заход в тень себя, которая пугает своей способностью и на возможную жестокость, и на обман, и на предательство, и на манипуляции другими в свою пользу.
Простить себя, признавая свое несовершенство, значит, ослабить хватку там, где требования к себе идут через нежизнеспособные идеалистичные фильтры, способные долгое время мучить нас уже давно утратившими свою актуальность вопросами.
Мы так же нуждаемся в освобождении от власти собственного эго, принуждающего нас всегда получать желаемое любой ценой, игнорируя при этом и честное осознание неподъемной порой цены, и естественные ограничения, и необходимость уметь воспринимать себя вне побед или поражений.
Но самое главное, равно как и самое гуманное — мы нуждаемся в исцелении незатихающей боли, нахождение в которой уже превысило все разумные пределы. Боли, которая искажает нас, лишает многих шансов на обретение того, что вполне осуществимо, разрушает нашу жизнь до неспособности реального восстановления.
Вкладываться в настоящее, оставив для прошлого лишь одно убежище — память, достойный выбор, позволяющий не уменьшаться перед неполученным когда-то.