Хелена Тадессе — апсайкл-дизайнер. Экспериментальные изделия ее бренда уже заметили в Москве: например, их регулярно носит певица Сюзанна. Решили поближе познакомиться с Хеленой и обсудили с ней, возможно ли вырастить бренд в регионе, почему она выбрала именно апсайклинг и как строится диалог между молодыми дизайнерами и консервативными текстильными фабриками. Но сначала — небольшой блиц.
Grazia открывает #новыелица: дизайнер Хелена Тадессе о миксе русского и эфиопского культурных кодов, проблемах молодых брендов и народных промыслах
Апсайкл-изделия Хелены уже носят звезды и блогеры
Как вы поняли, что хотите связать свою жизнь с модой?
Хелена Тадессе: Как говорит мой психолог, все наши приколы — из детства. Оно у меня действительно было интересное. Я росла в Иванове — и там познакомилась с Зайцевым (Вячеслав Зайцев, дизайнер — прим. ред.). Тогда я занималась в детском театре моды: среди таких кружков устраивали всероссийские конкурсы, и Вячеслав был в жюри. Один из них мы выиграли. Призом стала поездка на день рождения дизайнера в Париж.
Я поняла, что хочу быть модельером лет в десять, — как Александр Маккуин. В театре я создавала эскизы одежды, рисовала, получала навыки шитья и разработки костюмов — меня не тормозили, и я спокойно развивалась в этом направлении. Конечно, в какой-то момент я думала пойти в искусство — меня до сих пор интересуют проекты на стыке моды и арта. Но дизайн мне все же ближе. А еще я была не очень общительным ребенком, а работа с костюмами (и затем — дизайном) стала способом коммуникации с миром.
А почему в итоге вы выбрали именно апсайклинг?
Хелена Тадессе: Я училась на кафедре дизайна в Иванове, не поехала в Москву. По сути мы начинали с апсайклинга: перерабатывали старую одежду в актуальную. Во-первых, это дешевле, чем покупать новую ткань. Во-вторых, это работа с историей. Для регионов России, мне кажется, это актуально. У нас везде столько ненужного «барахла», и люди не занимаются переосмыслением или сохранением. Все либо выкидывается, либо пылится. Иваново — это огромные кладовки ситцевых тканей у каждой бабушки в соседней квартире. Мне давали кучу материалов, просто потому что узнавали, где я учусь. И я начала так успешно работать с переосмыслением, что это оценили и в моем городе, и в Москве. А еще мне всегда не особо нравилась концепция с постоянными дропами. Я считаю, что людям не нужно столько вещей. Ценнее, важнее и приятнее носить реально классную одежду, которая для тебя что-то значит. И апсайклинг зачастую именно про это.
Вы эфиопка по происхождению, но росли и учились в Иванове, А теперь часто миксуете культурные коды двух стран в дизайне. Какой месседж вы в это закладываете? Что хотите донести?
Хелена Тадессе: Мне интересно находить параллели между двумя своими мирами. Связи есть в любых культурах. Вдохновляет идея разности и общности одновременно. Например, в эфиопской культуре много текстильных традиций, ярких цветов, ритуальности в одежде. В русском дизайне тоже есть яркие цвета, ритуальность, глубина конструкций, исторические мотивы. Мне нравится находить между ними визуальный диалог и транслировать это. У каждого человека своя интересная идентичность, и я за то, чтобы люди ее транслировали и изучали, откуда они.
Последние несколько лет отсылки к национальным костюмам в дизайне — глобальный тренд. Как думаете, почему он появился и надолго ли останется с нами?
Хелена Тадессе: Сейчас появилось много брендов, которые базируются на локальной идентичности. Этот тренд — противовес глобализации, на мой взгляд. То есть каждый начинает задумываться о своих корнях. Особенно в мире, где все быстро меняется, стираются все границы. Люди хотят найти своё, родное, какую-то опору. Я не думаю, что этот тренд куда-то исчезнет, он будет трансформироваться. Скорее всего, он станет коммерческим инструментом. И очень интересно посмотреть, как он изменится тогда. Когда локальное превращается в глобальное, что с ним вообще происходит? Пока все подобные марки уникальны, они недоступны большинству, и это отчасти их красит. Но если мы представим, что такой бренд сделает коллаборацию с каким-нибудь крупным масс-маркетом, насколько он сохранит эту изюминку?Сможет ли он поместить национальную эстетику в глобальный контекст? Например, нравится, как индийский бренд Kartik Research работает с национальными мотивами. Никаких тебе сари, камней, вездесущего оранжевого цвета.
Какие главные барьеры стоят перед начинающими российскими дизайнерами?
Хелена Тадессе: Я долгое время жила в Иванове, и впервые про меня стали писать, когда я оттуда еще не переехала. На самом деле, заявить о себе несложно. Ты можешь сидеть хоть в Сибири, хоть в горах. У нас есть интернет. Просто создатель бренда должен знать правила, которые позволяют считать свою марку модным брендом: у тебя должен быть пресс-релиз, коллекция, имиджевая съемка. А еще, когда ты дизайнер и решаешь, что хочешь зарабатывать деньги на том, что ты создаешь, у тебя случается история из серии «ожидание-реальность». Творческая энергия — это энергия ребенка. А взрослые приходят в ужас от того, что, оказывается, тут у нас сейчас налоги будут, договоры, документоборот. Получается, ты не в мастерской создаешь одежду, а едешь на встречи, договариваешься с каким-нибудь концепт-стором, вы смотрите документы, что-то обсуждаете. В общем, оказывается, что 30% творчества, 70% «взрослой» работы.
Развивать свой бренд, живя в регионе, сложнее, чем делать это в Москве?
Хелена Тадессе: В какой-то степени начинать в регионах даже легче. С точки зрения создания коллекций точно: например в Иванове гораздо проще найти швей или фабрики. Главная проблема — PR и выход на российский и международный рынки. Но здесь, я считаю, проблема часто в голове: ты просто еще ничего не знаешь, ничего не видел. Условно твое сознание ограничено твоим маленьким городом.
Развиваться в Москве сложно — здесь невозможно быстро перемещаться, все дорого. А еще оказалось, что местная модная тусовка очень закрытая: работают с одними и теми же людьми, особо не рискуют. И, конечно, нужно финансирование. В регионе я работала с другими брендами как дизайнер, креативный директор, продюсер. Это помогло создать капитал для развития собственной марки. Потом в Нижнем Новгороде я сотрудничала с коллекционером современного искусства Натальей Коренченко— она финансировала мои дропы. Чтобы провернуть подобное в Москве, видимо, нужно больше времени.
Расскажите о взаимодействии с текстильными фабриками. Как строится диалог между современными дизайнерами и традиционной индустрией?
Хелена Тадессе: У меня были разные опыты, например, самый тиражируемый в СМИ — работа с «Шуйскими ситцами». Они сами открылись, пришли в наш универ и дали полную свободу. Когда я сделала первую коллекцию для них, реакция оказалась положительной. Это фабрика, которая производит постельное белье, домашний текстиль. Они не делают ткани для одежды, а я из их материалов создала платье. Вещи попали в СМИ, их носили звезды. Когда я показала это руководству фабрики, они были в восторге. Но запустить линию одежды они не могут. Это махина, которая работает уже много лет и зарабатывает деньги. И, наверное, если они существуют, значит, успешно, да?Они считают, что им не нужен ребрендинг. Но мне кажется, что это дало бы толчок развитию моды в стране.
Были и другие кейсы. Например, какое-то время назад мы делали проект, связанный с малыми производствами в Нижегородской области. Он не вышел, не знаю по каким причинам. Идея супер. Поддержка правительства есть. А вот коммуникация была очень странная. Одним из объектов, который мне предстояло превратить в актуальную одежду, стал ажурный платок, созданный мастерицами балахнинского кружева. Но с этим было сложно: представители народных промыслов не могли себе представить, что я разрежу эту «драгоценную» вещь и дам ей новую жизнь. Разрешение не давали очень долго. Грустно, что это очень закрытая структура и мастерицы редко передают свои навыки. Все эти техники, кружева, это же по сути couture. Во Франции народные промыслы стали основой кутюрных брендов и сохранились благодаря этому. А у нас этого не произошло. Алексей Баженов, основатель Института развития индустрии моды Beinopen, всегда твердит про третью промышленную революцию. У нас ее не случилось — просто другая ветка развития.
Поделитесь, пожалуйста, своими планами на будущее.
Хелена Тадессе: Я хочу перезапустить сейчас свою марку. Собрать команду, привлечь инвестиции, выстроить долгосрочные стратегии. Потому что сейчас мой бренд — это выпуск дропов, коллаборации, создание индивидуальных образов. За этим я и переехала в Москву: чтобы укрепить свой бренд, расширить его аудиторию. Также мне нравится образовательное направление. Иногда ко мне, как к куратору и ментору, обращаются молодые дизайнеры. Мне кажется, это очень важно, потому что получить качественное образование в этой области сложнее, чем вдругих сферах.