Никита Ефремов и Софья Лебедева эксклюзивно для Grazia о съемках ленты «Тетрис» : «Мы постоянно прятались от папарацци»

Никита: Мне прислали self tape (самостоятельные пробы. – Прим. Grazia.), а я на тот момент даже не понимал, смогу ли я сниматься... Сделал пробы и забыл. Полгода была тишина, а потом я узнал, что утвердили Сашу Кузнецова. В результате он не смог участвовать в «Тетрисе» из- за «Фантастических тварей». Мне позвонили: «Вылетай!»

Софья: У тебя была по зуму chemistry room (аналог российских «парных проб», когда актеров собирают в одном помещении, чтобы понять как гармонично они могут сосуществовать в кадре. – Прим. Grazia.)?

Никита: Не знаю, насколько видна эта химия по зуму, но у нас была такая встреча. Участвовали я, Тэрон и режиссер, который смотрел, подходим ли мы друг другу. Это заняло 15 минут: мы два раза прочитали текст – и все.

Софья: У меня тоже состоялась такая встреча. Тэрон подключился из дома в домашней одежде, гавкала его собака.

Никита: Самая большая сложность проекта заключалась в том, что это было время ковида. По прилете в Шотландию мы сидели на карантине две недели. И каждое наше утро начиналось с теста. Нам повезло, кроме нас были другие русские ребята – Игорь Грабузов, Олег Штефанко, мы жили в одном блоке в центре Глазго, и нас это немного спасало. Конечно, в идеале хотелось, чтобы фильм снимался в Москве, но тогда это было нереально. На меня произвело впечатление, насколько там крутой уровень подготовки. В студии, где мы снимали, установили декорации и многое другое. Ты тоже все это видела?

Софья: Да, полузаброшенное здание, где один этаж полностью оборудован под разные цеха. Мне понравилось, что все стены были в референсах: там висели фотографии того времени, в грим-вагончиках – снимки причесок, макияжа. Очень классная и творческая атмосфера.

Никита: Главное отличие между русской и зарубежной площадками в том, что там больше ответственности, больше напряжения. Попав в категорию А, ты должен в ней удержаться – если выпадешь, вернуться очень сложно. Камбэк Брендана Фрейзера – это очень круто, но редко. У нас все иначе, я могу спокойно сняться в «Елках-47», а потом играть в серьезном кино. Примеры моего отца тоже показывают, что можно быть крутым артистом и при этом сниматься в проходных фильмах.

Софья: У нас было очень много репетиций до съемок, как минимум десять примерок, проб грима. Меня постоянно спрашивали, комфортно ли мне, нравится ли мне то или это, мое мнение было важно. Там ты соавтор.

Никита: Здесь ты ждешь, что тебе скажет режиссер, а там, помню, в какой-то момент я подошел за комментариями к Джону, а он говорит: «Я тебя утвердил, делай свою работу». С одной стороны, я как человек, воспитанный русской школой, привык, что есть некий карабас-барабас, который говорит, здесь не так, надо сделать по-другому. Мне это удобно. А там добиться этого непросто, тем более когда все вокруг говорят тебе, что ты super good и amazing. Да понял я: я супергуд, но ты скажи, что нужно сделать лучше.

Софья: В западной культуре тебе дают фидбэк типа you are genius, fantastic. Если тебе такое скажут в России, это означает, что ты действительно отлично сделал свою работу. А у них это значит просто «ок». От этого мы все терялись первое время.

Никита: В нашем обществе больше насилия, напряжения. История страны такова, что люди больше заботились о том, как бы выжить. А выживание – базовая потребность. Когда она закрыта, люди переходят на другой уровень. Мне кто-то рассказывал, что человек задумывается о сортировке мусора, когда у него доход выше 5000 долларов. Но у этого есть и обратная сторона, потому что общение не всегда искреннее и ты не можешь понять, хорошо ли ты отработал. Мне было трудно из-за большой ответственности. Я эмоциональный человек и все время загонял себя, что здесь не то, тут не это, уходил в жертву... Но в какой-то момент – где-то в середине съемок – расслабился и подумал: «Работаем, все будет нормально». А в самом начале очень много контроля. Клевый урок про уверенность в себе. Мы даже с Тэроном это обсуждали. Большая работа, ведь всегда чувствуется, когда человеку кайфово.

Софья: Мне тоже было сложно, потому что не понимала фидбэк и договорилась с ребятами-фокуспулерами (от англ. focus puller – «ассистент оператора». – Прим. Grazia), которые мне секретно показывали мои дубли. Это очень помогало.

Никита : Есть артисты, которые не смотрят playback (от- снятый дубль. – Прим. Grazia), а для меня это важно. Можно найти открытый урок Майкла Кейна, где он показывает, каким глазом куда смотреть. Моргаешь – показываешь слабость, выдерживаешь взгляд – демонстрируешь уверенность. Эти технические вещи необходимы. Есть шутка, как в начале карьеры Кейн начал играть, а режиссер ему говорит: «Поменьше». Кейн сделал, а тот опять: «Еще меньше». На что актер сказал: «Я просто ничего не буду делать». – «Вот! – ответил ему режиссер. – Кажется, ты что-то начинаешь понимать в кино». (Смеется.) В театральных вузах об этом не рассказывают. После института меня тоже просили играть меньше, потому что одним вдохом можно показать очень многое. «Тетрис» – игровое кино, где есть доля условности. Прототип моего героя – советский программист Алексей Пажитнов – говорил мне: «Я понимаю, что в фильме все будет сильно гиперболизировано, поэтому расслабься и делай свою работу». С Алексеем у нас была встреча по зуму, на которой присутствовал режиссер. Мы тогда сказали Джону: «Сейчас мы по-русски немного поговорим», — и начали общаться. (Смеется.)

Софья: Какое Алексей произвел впечатление?

Никита: Он человек, который придумал «Тетрис», и это много говорит о нем. Я учился в математической школе, видел достаточно много таких людей. Они из другого мира. Он не самый эмоциональный человек, но очень теплый. Алексей посмотрел фильм и в шутку сказал: «Все это правда». (Смеется.) Но вообще ему очень понравилось. Соня, у меня к тебе очень важный вопрос: как тебе эта пунктуальность на съемках?

Софья: В России смена длится 12 часов, а там 10. Работать сверх этого времени не принято. Однажды была переработка на сьемках, и продюсер лично подошел
к каждому на площадке и спросил: вам это ок? И мы продолжили работать, только когда он получил согласие от всех. Потом проставился: купил команде еду и напитки. У нас обычно никто не спрашивает у цехов и съемочной группы – идем мы в переработку или нет, просто снимают по 14 часов, а иногда и по 16. Есть в этом что-то про «продавить» человека.

Никита: Суть не в переработках, а в том, что на тринадцатый час работы я ничего не могу выдать. Там система профсоюзов, твои права защищены. Я знаю как минимум пару вещей, которые не стоят ничего, зато могут облегчить жизнь артистам на съемочной площадке. Первая – палатка, в которой актер может настроиться. Вторая – наушники вместо рации. Ты хочешь загримироваться, а тебе орут в ухо. Это очень отвлекает. Маленькие нюансы, которые сильно улучшают работу.

Софья: В отличие от России там люди держат дистанцию, а у нас все сразу становятся семьей. Помнишь, у нас был смешной случай, когда мы спорили по-русски в гримерке по поводу сцены? Язык, который со стороны звучит довольно жестко, эмоции, которые демонстрируют два театральных человека, – в общем, все решили, что мы ругаемся. Передали на площадку: Никита с Соней в конфликте, съемки сегодня отменяются. А Джон подошел к нам
и сказал: «Ребята, я знаю, что вы просто разговаривали». (Смеется.) Много людей, и каждый отвечает за свой сегмент. Приходишь на площадку, а там тишина, поэтому есть пространство для большей концентрации актерской игры.

Никита: Думаю, это здесь будет появляться. Недавно видел список фильмов, которые вышли в 70-м году, — и это сплошь шедевры. Сегодняшняя ситуация, возможно, позволит сконцентрироваться на том, что есть в России, и сделать из этого что-то очень качественное. У работы тут и там свои плюсы и минусы, не могу сказать, что мечтал бы сниматься на Западе, возможно, мне было бы одиноко, но такой опыт – это точно клево. Это был мой первый зарубежный проект. А у тебя, Соня, их уже 47. (Смеется.)

Софья: Да, снималась в сериале «Викинги: Вальхалла» и в «МакМафии» до «Тетриса». Здесь, кстати, мне полностью доверяли, прислушивались. Например, изначально мою героиню звали Алла, но я предложила поменять на Александру – имя, которое было популярно в 80-х. Команда была открыта и консультировалась с нами по поводу чисто российских деталей.

Никита: Да, Джон спрашивал меня, что совсем клюква, а что ок. Какие-то вещи он мог поменять, а какие-то нет, потому что это продюсерская история. В основном мы меняли настроение сцены. Например, в одной был некий активист, который говорил: «Дайте нам свободу!», а в то время в Союзе все уже устали от лозунгов. Я сказал Джону, что моя мама лучше помнит то время. В итоге по его просьбе я звонил ей и расспрашивал.

Софья: Я не жила в Советском Союзе, но мне кажется, что нашему талантливому художнику-постановщику удалось сделать акцент на важных деталях, которые отражают то время. У меня был шизофренический приход на съемках сцены, в которой едут советские машины, массовка одета соответственно тому времени. На улице в Глазго! Мой мозг не мог это воспринять. А еще мы постоянно прятались от папарацци, которые преследовали Эджертона. Однажды в Абердине за сто метров от площадки толпа два часа скандировала: «Тэрон, Тэрон!» Целых два часа! Мы даже остановили съемку на время – просто не могли писать звук. А тебе как было с ним работать?

Никита: На читке он играл так, что я обалдел. Он настоящий профессионал, нацелен на работу, делает все настолько естественно и органично!

Софья: Тэрон – большой фанат своего дела.

Никита: И у него есть все шансы стать настоящей мировой звездой. Не знаю, какая у них система подготовки к роли, но с ним в кадре не нужно ничего играть.

Софья: А у тебя какая? Ты правда разбираешь роли с психологами?

Никита: Просто даю почитать сценарий друзьям-психологам. Они могут сказать: «У героя комплекс власти из-за такой-то травмы». Мне важно понять, что у моего персонажа было в детстве, и через это поймать эмоцию. С психологом так получается не всегда, в «Содержанках», например, я уловил это пресловутое «зерно роли» во время нанесения грима. А где-то надо поковыряться. Всегда происходит по-разному. В «Тетрисе» самым сложным было выучить английский текст, чтобы он отлетал от зубов. Мой английский лучше, чем у персонажа, поскольку Пажитнов – hard russian speaker, мне нужно было поймать это и при этом не выглядеть как топор. Главное – разобрать сцены и быть эластичным на площадке, чтобы меня не держал текст. Говорят, что актерам нужно одновременно быть ответственным и безответственным. Если ты будешь слишком ответственным, не сможешь где-то расслабиться и выдать какую-то эмоцию. Как ты с ними работаешь в кадре? Я по себе заметил, что через расслабление мои эмоции, в том числе сильные, получаются глубже.

Софья: Ответственность, контроль, ощущение груза, внутренний зажим, потому что это зарубежная площадка, где мы одни, – вначале все было, но в какой-то момент я это отпустила – и все стало прекрасно. Я повесила себе в вагончике листочек, где было написано: танцевать, лететь, кайфовать. Хулиганить, как ребенок, – одно из самых важных в актерстве.

Никита: Мне кажется, одна из задач искусства – начинать диалог. Когда я вижу реакцию на трейлер, понимаю, как много сейчас напряжения и там, и здесь. Я часто повторяю фразу философа Григория Померанца, но буду продолжать это делать: «Дьявол рождается с пеной на губах у ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Благодаря этому, зло на Земле не имеет конца». Еще он говорит, что стиль полемики важнее предмета полемики. Мне бы хотелось на это обратить внимание. Что касается «Тетриса», во время работы над этим проектом у нас случился такой диалог с тем миром со всеми его плюсами, минусами, шероховатостями, но когда ты объединен общей целью, этот диалог становится возможным. Мне нравится слово «однопланетяне». Я призываю не забывать об этом: мы все с одной планеты, и пока никакой другой у нас нет.

Софья: Когда я озвучивала «Тетрис», то находилась в Ирландии на других съемках. Со мной на связи по зуму из Шотландии был местный звукорежиссер Джон Берд и главный звукорежиссер, который находился в Америке. Но все мы делали одно дело, и это было невероятное ощущение единства. И отсутствия границ. Настоящий катарсис. Скажи, а ты ловил ощущение счастья на площадке?

ФОТО: МАКСИМ ЧУРКИН. ИДЕЯ И СТИЛЬ: АЛИСА ЖИДКОВА. ЗАПИСАЛА ЕКАТЕРИНА САХАРОВА. МАКИЯЖ: АННА МЕРКУШЕВА, НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВИЗАЖИСТ MAKE UP FOR EVER. ВОЛОСЫ: МАРГАРИТА ХАНУКАЕВА. АССИСТЕНТЫ СТИЛИСТА: ЕКАТЕРИНА ЛАЗАРЕНКО, СЕРГЕЙ СЕМЕНИХИН. ПРОДЮСЕР: ЯНА САВИНА. АССИСТЕНТ ПРОДЮСЕРА: СЕРГЕЙ СЕМЕНИХИН